В Татарстане врач обвиняется в смерти двухлетней пациентки

Ее обвиняют в том, что она неверно оценила тяжесть состояния почти трехгодовалой девочки во время госпитализации, в результате чего ей не оказали своевременную медпомощь, и ребенок скончался. Сама Юнусова свою вину отрицает и обвиняет в смерти девочки дежурного врача. Мама ребенка - Елизавета Шеверова - считает, что к уголовной ответственности нужно привлечь обеих.

- Я стала кричать: "Что происходит? Почему она не дышит?". Меня сразу вытащили из кабинета, я побежала в палату и позвонила мужу, могла только кричать: "Приезжай, приезжай", время было 5:42. В это время в отделении уже находилась моя сестра, она пыталась узнать у медсестер, что происходит, но ей ничего не говорили. В 5:52 к нам прибежал муж, и в это время из процедурного кабинета вышла врач Резеда Юнусова и сказала, что у них не получается спасти нашего ребенка. Муж и сестра положили меня на кровать, так как я не могла стоять. Через пять минут из кабинета вышел реаниматолог, отвел мужа в сторону и сообщил, что наша дочь умерла. Время было шесть утра, - с ужасом вспоминает второе августа 2016 года Елизавета Шеверова, у которой в тот день в "Нурлатской ЦРБ" скончалась почти трехгодовалая дочь.

Елизавета рассказывает, что 31 июля прошлого года находилась в деревне в Бавлинском районе Татарстана вместе с супругом и дочерью. Утром у девочки поднялась температура, ей дали сироп и половину таблетки парацетамола, но ее тут же вырвало. После того, как ребенку поставили свечи, родители повезли ее в Нурлат. В половине четвертого вечера семья Шеверовых привезла дочь в "Нурлатскую ЦРБ" и обратилась в детский стационар, где их приняла завотделением Резеда Юнусова. Она выслушала жалобы и измерила девочке температуру - она была 39,5. Юнусова, по словам Елизаветы Шеверовой, после осмотра дочери сообщила, что горло в порядке и хрипов нет, однако из-за высокой температуры предложила госпитализировать ребенка. Весь вечер и ночь, продолжает мама девочки, температура держалась, ребенок не ел и лишь немного пил.

Утром сидеть с дочерью пришел отец. По его словам, за полдня ребенку дважды сделали укол и поставили свечку. Проводившая утром осмотр ребенка Резеда Юнусова сделала вывод, что девочка в удовлетворительном состоянии и что ничего страшного нет.

- Муж пожаловался, что у ребенка нет сил даже сидеть, что она не кушает и почти не пьет. На это врач ответила, что из-за температуры так бывает, и, возможно, она не будет кушать еще около трех дней, - рассказывает Елизавета Шеверова. - Дочь постоянно капризничала, не могла ни сидеть, ни стоять от слабости. За весь день медсестра в палату зашла два раза, а врач - только на обход. Вечером в 17:30 я пришла в больницу и увидела, что дочери стало хуже. Я сразу подошла к дежурной медсестре и спросила, что с ней, какой у нее диагноз. Медсестра ответила, что не имеет права без врача говорить диагноз, после чего я стала плакать и объяснять, что переживаю за ребенка. Только после этого медсестра достала историю болезни и сказала, что диагноз - фарингит. Когда я спросила, почему ей так плохо, она ответила, что так бывает - ничего страшного. Температура так и держалась, ниже 38 не падала и даже периодически поднималась.

По словам Елизаветы, после возмущения отца девочки медсестра объяснила, что в отделении кроме свечей парацетамола ничего нет. Супруг Елизаветы предложил купить медикаменты самостоятельно - медсестра попросила купить спазмалин. Отец девочки купил необходимое, после чего ребенку сделали укол.

- В палате я предложила дочке посмотреть мультик на ноутбуке. Через час у нее стало тяжелое, учащенное дыхание, я включила свет в палате и увидела, что под глазками у нее стало черно, губы побледнели и их почти не было видно, - вспоминает Елизавета. - Я ее схватила и побежала к постовой медсестре, просила осмотреть дочь, на что она сказала: "Не переживайте, так бывает от высокой температуры". И только после того, как я стала плакать, медсестра сказала: "Ну, давайте попробуем зайти к врачу". Мы вошли в ординаторскую, и медсестра сказала, что я жалуюсь на не спадающую температуру. Врач спросила, кушала ли сегодня дочка, на что я ответила: "Пряник и два йогурта". Врач сказала, что "так бывает". Дочка в это время висела у меня на руках, уже даже голову не могла поднять, были синие губы и черные круги под глазами. У нее начались рвотные позывы, изо рта стала выходить темная жидкость. Тогда врач попросила медсестру приготовить систему. В 20:17 я побежала с ребенком в палату и предупредила мужа, что дочери стало очень плохо и нам будут ставить систему.

По словам Елизаветы Шеверовой, после того, как дочери поставили систему, врач покинула процедурный кабинет - осталась лишь медсестра. К этому моменту у девочки сводило руки и ноги - медсестра ответила, что ничего страшного не происходит и после системы ей полегчает. К 11 вечера температура, действительно, спала до 37,5.

- Медсестра нам дала мокрый бинт, чтобы протирать лоб, и попросила лечь в палате. Когда мы шли в палату, мимо проходила врач: медсестра ей сказала, что температура понижается, на что она ответила: "Ну видите, как хорошо". И ушла, - говорит Елизавета Шеверова. - Медсестра предупредила, что будет спать напротив нашей палаты и тоже ушла. Дочка все это время не спала, просилась домой и плакала. В 23:40 я измерила ей температуру - она снова поднялась до 38,8. Я вышла к медсестре и сообщила ей о температуре и что ребенок постоянно жалуется на животик. Она предложила мне поставить ей свечку, на что я ответила, что они уже не помогают. Медсестра спросила, есть ли у нас еще уколы, после чего мы вместе зашли в палату, взяли ампулу, пошли в процедурный кабинет и дочке сделали укол спазмалина. В полночь медсестра объяснила, что укол должен сбить температуру и снять боли в животе. Она попросила нас зайти в палату и попробовать уложить дочь.

Ребенок не мог уснуть. Мама протирала ей голову мокрым бинтом, пыталась поить из шприца, поскольку голову девочка уже не поднимала. Елизавета Шеверова сначала заметила, что у дочери начали закатываться глаза, а потом она "начала бредить". "Дочка говорила, что видит огонь, показывала на стены и говорила, что дома", - вспоминает мать.

- В комнате было очень жарко, я взяла дочку на руки и вынесла в коридор, где было посвежее. Посмотрела на часы на стене, время было три утра. Дочка все время стонала. Сама я тоже постоянно плакала и разговаривала с ней, пыталась петь колыбельные. Мы ходили по коридору вперед-назад, я зашла в комнату, где спала медсестра и сказала, что температура опять высокая, что ребенок бредит и тяжело дышит. Она предложила сделать дочке ингаляцию, после которой попросила не ходить по коридору, а зайти в палату и лежать. Но становилось только хуже - глаза у дочери постоянно закатывались, она перестала меня узнавать, тяжело разговаривала. Через 20 минут медсестра сама зашла в палату - я сообщила ей, что улучшений нет, и она предложила сделать еще одну ингаляцию, объясняя, что ей сейчас станет легче дышать, и она уснет. Мы сделали ингаляцию и снова пришли в палату. Время было 4:20, - рассказывает мама девочки.

Она позвонила сестре и пожаловалась, что дочери становится все хуже, а врач к ним не подходит. Девочка вновь не могла уснуть, у нее начались рвотные позывы. Мама наклонила ее на бок и увидела, что у дочери изо рта выходит темная жидкость.

- Зашла медсестра и предложила поставить свечку парацетамола. Попка была вся синяя, но медсестра сказала, что это от слабости и от температуры, что так бывает, и это нормально. Когда она вышла, я снова позвонила сестре и стала кричать, что у меня умирает ребенок, что она вся синяя и еле дышит. Время было 4:42, - говорит Елизавета Шеверова.

В этот момент, вспоминает она, соседка по палате начала ругаться и громко просить назвать фамилию дежурного врача, поскольку за всю ночь она ни разу не подошла к ребенку. Медсестра убежала звать дежурного врача Альфиру Улюкаеву, которая через пять минут пришла в палату и, увидев ребенка, вышла в коридор и стала говорить, что необходимо срочно вызвать заведующего отделением Резеду Юнусову и реаниматолога. После этого Улюкаева вернулась в палату и попросила перейти маму и ребенка в процедурный кабинет. - В пять утра приехала заведующая отделением Юнусова и стала давать указания принести ребенку лед и говорить, какие нужно колоть лекарства, - продолжает Елизавета. - Оказалось, что лекарств в отделении никаких нет, после чего медсестры побежали в роддом и реанимацию. Пришел реаниматолог и две медсестры из реанимации. Они ходили вокруг стола и бормотали: "Что же делать, что же делать". В это время у дочери стали выходить изо рта черные сгустки, они шептались, что "пошла кофейная гуща". Я спрашивала, что это такое, но они опять утверждали, что такое бывает от температуры. Как только приносили уколы, их сразу делали внутримышечно, примерно шесть-семь подряд. Я заметила, что дочка даже не вздрагивает, когда ей делают уколы. Медсестры из реанимации пытались найти вены, чтобы поставить дочке систему, попросили жгуты, чтобы найти вены, но медсестра детского отделения сказала, что жгутов в отделении нет. Медработники пытались вколоть иглы в обе ноги и руки, но ручки и ножки были уже синими. Одна медсестра закричала, что попала в вену на ножке, врач Юнусова попросила, в первую очередь, вколоть препарат реланиум. Как только его ввели, глазки у дочери остановились.

Без двадцати шесть утра маму ребенка выгнали из кабинета, а через десять минут вышла Резеда Юнусова и сообщила, что они не могут спасти девочку. Через пять минут вышел и реаниматолог, он отвел мужа Елизаветы Шеверовой в сторону и сказал, что девочка скончалась.

***

11 августа прошлого года Следственный комитет возбудил уголовное дело. Девятого февраля этого года в отношении заведующей педиатрическим отделением, врача-педиатра Резеды Юнусовой избрали меру пресечения в виде подписке о невыезде и надлежащем поведении. 10 февраля Юнусовой предъявили обвинение по ч.2 ст.109 Уголовного кодекса России - причинение смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей. Третьего марта Юнусовой предъявили новое обвинение по той же статье.

В обвинительном заключении сказано, что Юнусова "совершила преступление против жизни и здоровья". По версии следствия, Резеда Юнусова после осмотра поступившей в "Нурлатскую ЦРБ" девочки установила ей диагноз "острый фаринготрахеит", но "без проведения обязательных мероприятий и диагностик, имеющих клиническое значение, неверно оценила тяжесть состояния ребенка как среднюю".

Следствие установило, что после осмотра ребенка Юнусова не передала больную девочку под наблюдение дежурному врачу и покинула рабочее место, в результате чего с пяти вечера 31 июля до 8 утра 1 августа "какое-либо наблюдение за ребенком дежурным врачом не осуществлялось, и медицинская помощь ей не оказывалась".

В обвинительном заключении сказано, что с 8 утра до 5 вечера 1 августа Резеда Юнусова, "продолжая действовать небрежно, ненадлежащим образом исполняя свои профессиональные обязанности, в нарушение своей функционально-должностной инструкции, <…> внесла запись в медицинскую карту стационарного больного на имя ребенка, не указав при этом обязательную информацию, без которой врач не может организовать лечебный процесс".

Следователи установили, что в медкарте отсутствует время проведенного осмотра, нет данных, как девочка провела ночь, нет оценки состояния всех органов и систем, доступных осмотру, отсутствуют показания пульса, артериального давления, сатурации, а также описание динамики воспалительного процесса. Кроме того, не установлен факт того, фиксировался ли подъем температуры за время нахождения ребенка в больнице, результаты анализов не прокомментированы и так далее.

"В отсутствие вышеуказанной обязательной информации, которую Юнусова не внесла в медицинскую карту стационарного больного, дежурный врач педиатрического отделения ГАУЗ "Нурлатская ЦРБ" при ухудшении состояния больной не имела реальной возможности организовать правильную интенсивную терапию ребенку, и второго августа 2016 года в пять утра в процедурном кабинете педиатрического отделения наступила смерть девочки", - сказано в материалах дела.

По мнению следствия, Юнусова "допустила преступную небрежность, то есть не предвидела наступления общественно-опасных последствий от своих деяний в виде причинения смерти" ребенку, "хотя при необходимой внимательности и предусмотрительности могла и должна была предвидеть эти последствия".

На допросе 10 февраля этого года Резеда Юнусова свою вину не признала. По ее словам, она не могла провести все необходимые мероприятия, поскольку ребенок находился в соматическом (педиатрическом) отделении, в котором нет возможности для всех операций. Юнусова пояснила, что считает верной определенную ею среднюю тяжесть здоровья поступившего в "Нурлатскую ЦРБ" ребенка, поскольку если бы у девочки было тяжелое состояние, она бы перевела ее в реанимационное отделение. Кроме того, завотделением, отвечая на вопрос следователя, почему она не передала ребенка в наблюдение дежурному врачу, констатировала, что этого не требовалось, так как девочка не находилась в тяжелом состоянии, но тем не менее была под наблюдением дежурных медицинских сестер.

Третьего марта этого года Резеда Юнусова рассказала следствию, что в период дежурства за больного отвечает дежурный врач, но если появляется угроза жизни пациенту, он обязан вызвать заведующего отделением, реаниматолога и созвать консилиум врачей. Юнусова вновь отказалась признать вину и какие-либо нарушения инструкций при осмотре ребенка, поскольку действовала на основании профессиональных знаний и опыта, а также собранного анамнеза. В результате этого завотделением установила степень тяжести девочки как среднюю, в связи с чем она не должна была проводить мероприятия, регламентированные различными приказами, поскольку они применяются только при установлении у больного тяжелой степени заболевания. Тем не менее, по словам Юнусовой, она назначила ребенку лечение, которое оказывалось медсестрами в период ее отсутствия на рабочем месте.

Завотделением также обвинила дежурного врача Альфиру Улюкаеву в том, что она не вызвала ее и реаниматолога при ухудшении состояния девочки в девять вечера 1 августа, хотя, по словам Юнусовой, обязана была это сделать. Напомним, Улюкаева вызвала реаниматолога и Юнусову лишь в четыре утра второго августа. Резеда Юнусова рассказала следователям, что считает смерть девочки результатом халатных действий дежурного врача Улюкаевой.

Сама Улюкаева на допросе 3 марта этого года заявила: учитывая записи Юнусовой о положительной динамике лечения ребенка и понижения у него температуры, основания для экстренного вызова Юнусовой и реаниматолога до четырех утра 2 августа не было.

***

Экспертиза, проведенная второго сентября прошлого года, показала, что смерть ребенка наступила в результате отека головного и спинного мозга, отека легких, синдрома диссеминированного внутрисосудистого свертывания крови, развившихся в результате вирусной инфекции с преимущественным поражением центральной нервной системы (головного и спинного мозга), сердца, на фоне иммунодефицитного состояния.

Согласно экспертизе от 9 января этого года, "ввиду организационных и диагностических дефектов при госпитализации пациента в лечебное учреждение произошла недостоверная оценка тяжести состояния ребенка". Кроме того, эксперты установили, что врач еще в девять вечера первого августа "обязан был оценить опасность лихорадки в данном конкретном случае, так как мочи у пациента не было в течение более суток".

"При анализе медицинской карты стационарного больного и после изучения материалов дела экспертная комиссия приходит к выводу, что причиной несвоевременно начатого лечения ребенка является плохая организация лечебного процесса на всех этапах (сроках) наблюдения в дни пребывания в педиатрическом отделении ГАУЗ "Нурлатская ЦРБ", - пришли к выводу эксперты.

Другой эксперт в начале марта этого года констатировал, что "отправной точкой" (определение момента, когда возможность помочь маленькому пациенту упущена) следует считать время госпитализации ребенка в стационар.

"Комплексное, своевременно начатое этиопатогенетическое и интенсивное лечение позволило бы избежать развития декомпенсации систем организма ребенка, - указал эксперт. - По материалам дела и данным медицинской документации информация о ребенке у дежурного врача отсутствовала, по дежурству лечащим врачом девочка не передавалась. Все действия дежурного врача по этой причине были нескоординированными и хаотичными".

***

Елизавета Шеверова рассказала "Idel.Реалии", что на протяжении полугода с момента смерти дочери и до получения результатов экспертизы Резеда Юнусова "была полностью уверена в своей безнаказанности".

Согласно экспертизе от 9 января этого года, "ввиду организационных и диагностических дефектов при госпитализации пациента в лечебное учреждение произошла недостоверная оценка тяжести состояния ребенка". Кроме того, эксперты установили, что врач еще в девять вечера первого августа "обязан был оценить опасность лихорадки в данном конкретном случае, так как мочи у пациента не было в течение более суток".

"При анализе медицинской карты стационарного больного и после изучения материалов дела экспертная комиссия приходит к выводу, что причиной несвоевременно начатого лечения ребенка является плохая организация лечебного процесса на всех этапах (сроках) наблюдения в дни пребывания в педиатрическом отделении ГАУЗ "Нурлатская ЦРБ", - пришли к выводу эксперты.

Другой эксперт в начале марта этого года констатировал, что "отправной точкой" (определение момента, когда возможность помочь маленькому пациенту упущена) следует считать время госпитализации ребенка в стационар.

"Комплексное, своевременно начатое этиопатогенетическое и интенсивное лечение позволило бы избежать развития декомпенсации систем организма ребенка, - указал эксперт. - По материалам дела и данным медицинской документации информация о ребенке у дежурного врача отсутствовала, по дежурству лечащим врачом девочка не передавалась. Все действия дежурного врача по этой причине были нескоординированными и хаотичными".

***

Елизавета Шеверова рассказала "Idel.Реалии", что на протяжении полугода с момента смерти дочери и до получения результатов экспертизы Резеда Юнусова "была полностью уверена в своей безнаказанности".

- Город у нас маленький - Юнусова ходила и всем говорила, что в смерти виновата я, поскольку запустила ребенка. Пока готовилась экспертиза, я была в таком шоке и не понимала, неужели я виновата в том, что у меня погибла дочь. Юнусова нашу семьи откровенно поливала говном. Следователь нам рассказывал, что она ему пыталась доказать, что в смерти дочери виновата я. Они [сотрудники "Нурлатской ЦРБ] не шли на контакт, даже не принесли соболезнования. Они дали нам попрощаться с дочкой, а потом по-быстренькому "сплавили" нас из отделения. Врачи были абсолютно уверены, что мы вообще ничего не докажем, - заметила Шеверова.

Она также отметила, что до ознакомления с результатами экспертизы сотрудники "Нурлатской ЦРБ" пытались покрывать друг друга, а после (когда следователь предупредил их об ответственности за дачу ложных показаний) - Резеда Юнусова начала обвинять в случившемся Альфиру Улюкаеву и наоборот.

- Сначала мы хотели, чтобы к ответственности привлекли и Юнусову, и Улюкаеву, но когда увидели заключение экспертизы, то стало понятно - Юнусова и вовсе не поставила нам правильное лечение. Тем не менее, я хочу, чтобы обеих уволили из больницы и привлекли к уголовной ответственности, - резюмировала Елизавета Шеверова.

В случае обвинительного приговора она намерена подать иск к больнице о компенсации морального вреда, сообщили "Idel.Реалии" в правозащитной организации "Зона права", которая оказывает юридическую поддержку потерпевшей.