История одной фотографии: как в Бавлы приезжал Михаил Девятаев

С самого начала Великой Отечественной войны Михаил Девятаев участвовал в воздушных боях с немецкими самолётами. Как известно, в начальный период войны фашисты господствовали в небе, нашим лётчикам приходилось сражаться в крайне невыгодных условиях с превосходящими силами противника. В конце 41-го года Девятаев был ранен. После лечения в госпитале вернулся на фронт.

Беда случилась летом 1944 года. В одном из боёв его самолёт был подбит и загорелся, а сам он получил тяжёлое ранение в плечо. Положение было критическим. Тем не менее он пытался «дотянуть до расположения своих войск» (М. Девятаев, «Побег из ада», Казань, 1988г., стр. 64). Но тут в наушниках послышался голос командира: «Прыгай!..», «Мордвин, приказываю!» (там же: «Мордвин» – позывной Девятаева).

«С трудом удалось выбраться из кабины пилота, затем падаю, словно в бездну», «Очнулся – в плену». (Там же).

Начались лагерные испытания: Варшава, Лодзь, потом – концентрационный лагерь Заксенхаузен (его называли лагерем смерти, здесь были не только советские военнопленные, узниками здесь были представители практически всех Европейских стран, включая саму Германию – здесь содержались и немецкие антифашисты. Наконец, концлагерь Пенемюнде на сверхсекретном острове Узедом в Балтийском море. На этом острове разрабатывались, испытывались и использовались ракеты ФАУ-1, ФАУ-2 и другие модели ракет. И не только. Здесь создавались новые усовершенствованные самолёты и другие виды вооружения. Работы велись под руководством Вернера фон Брауна (после войны он стал главным ракетным специалистом в США).

Поскольку работы были сверхсекретные, то узник, оказавшийся на острове, был обречён. Его уже живым отсюда не выпускали.

Побег из этого лагеря был практически невозможен – кругом вода, а побережье острова тщательно охранялось по всему периметру. Не менее зорко и плотно охранялось побережье и по ту сторону воды, на материке. И всё-таки Девятаев сумел угнать с острова новый модернизированный самолёт, на котором летал сам командир авиационной части, дислоцированной на острове. Улетел не только сам, с собой взял ещё девять узников. Десять советских узников лагеря Пенемюнде оказались в тот день на Родине.

Сверхсекретные работы фашистов в одночасье стали несекретными.

***

После возвращения на Родину Михаилу Девятаеву и другим участникам того дерзкого побега пришлось претерпеть немало издевательств и унижения, уже здесь – дома. Приведу слова самого Михаила Петровича, сказанные им в книге «Побег из ада».

«Мне очень хотелось сесть за штурвал самолёта, хотелось в небо, но самолёт мне не доверяли…

Имея профессию речника (до войны Девятаев учился в речном техникуме Казани. А.П.) я мог бы работать капитаном или помощником капитана парохода. Но в Казанском речном порту от меня отворачивались. Тогда я поехал в своё Торбеево (это малая родина Девятаева А.П.). Секретарь райкома партии сказал: «Нет тебе в Торбееве подходящей работы».

И я поехал в Москву к Михаилу Калинину. Он доживал последние дни. На приём не попал.

Наконец устроился чернорабочим в Казанский речной порт. Таскал, грузил. Под какими только предлогами мне не отказывали принять на должность по специальности.

И так мыкался до 1957 года» (стр.205).

Такой подвиг! Уникальный, единственный в своём роде. Такого побега не было больше нигде за всю вторую мировую войну. Да что там… Ни одна из 14,5 тысячи войн (больших и малых) в истории человечества не знает подобного случая.

Фото: личный архив/встреча с Михаилом Девятаевым произошла в клубе нефтяников, который находился в том месте, где позже было построено здание гимназии №4. Фотограф запечатлел нас на крыльце парадного входа в этот клуб. В переднем ряду стоят Михаил Девятаев (слева) и преподаватель военного дела Владимир Легаев. Во втором ряду стоят мастера производственного обучения, за исключением второго справа, здесь – автор этих строк (преподаватель математики).

Алексей Пронин,

 член клуба «Страницы истории»