Страшный "сон" продолжался долгие месяцы

«Сквозь сон я чувствую сильную боль в локте. Проходит несколько секунд, прежде чем я соображаю, что лежу на полу рядом со своей кроватью. Приподнимаюсь на руках, чтобы взобраться опять на кровать, но взрыв, от которого до боли свело зубы и с силой вдавило воздух в уши, заставил испуганно прижаться к холодному полу. Я лежу в своей комнате на полу и жду, когда кончится этот кошмарный сон и я проснусь. Тогда я ещё не мог и предполагать, что этот фантастический сон продлится многие месяцы и эти минуты будут далеко не самыми жуткими в нём».

Это первые строки документальной повести Леонида Шарифовича Токарева «Сквозь огненное кольцо». Повесть рассказывает о боевом детстве командирского сына Лёньки, который нашёл в себе силы и мужество пройти военную дорогу до конца. Книга была опубликована в 1966 году издательством «Молодая гвардия».

Да, сыну Шарифа Гайфуллина Леониду Токареву (он носил девичью фамилию матери) удалось выжить. Пройдя неимоверные испытания, он добрался в тыл и даже приехал в Салихово. Правда, ненадолго. Взяв тёплую шапку и варежки, уехал обратно. Об этом нам рассказал внучатый племянник Шарифа Гайфуллина бавлинец Ришат Гайфуллин. Его дедушка Идиятулла был младшим братом Шарифа.

Ришат уже не первый год по крупицам собирает сведения о судьбе Шарифа. Обращался в архивы, и после долгих поисков в разных городах страны через интернет смог найти и выкупить два экземпляра книги «Сквозь огненное кольцо».

Как следует из справки, выданной центральным архивом министерства обороны РФ, в начале 1920-х годов Шариф окончил областные мусульманские курсы, потом служил командиром взвода, командиром роты, батальона в разных военных частях.

- Шариф Гайфуллин был старшим сыном в семье, 1902 года рождения, - рассказал нам Ришат Мияссарович. - В Новороссийске познакомился со своей будущей женой Лидией Токаревой. Когда Западная Белоруссия была присоединена к СССР, был направлен в Брест. Там служил командиром 1-го батальона 6-й Орловской краснознамённой дивизии.

В своей книге Леонид Шарифович описывает отца и свои взаимоотношения с ним:

«Я до мельчайших подробностей припомнил последний серьёзный разговор с отцом за неделю до отъезда родителей в отпуск. Ещё раньше отец обещал взять меня с собой в отпуск, если я закончу шестой класс на «хорошо» или «отлично». И хотя я своё обещание добросовестно выполнял, отец же своё выполнить не смог - ему предоставили отпуск за три недели до окончания моих занятий в школе. Мне было очень обидно. И тогда-то и состоялся этот памятный разговор. Отец говорил о трудностях службы на границе, о строгой дисциплине, которая распространяется не только на бойцов, но и на командиров пограничного города. Он разговаривал со мной, как со взрослым, и этот разговор примирил меня с моей судьбой.

Невысокого роста, стройный и широкоплечий, с тонкой перетянутой талией, отец производил впечатление человека намного моложе своего возраста. Его худощавое лицо, опалённое солнцем, приобрело коричневатый оттенок, отчего зелёные с хитринкой глаза казались светлыми-светлыми, почти белёсыми, что ещё больше подчёркивалось совершенно выгоревшими бровями. Тонкий нос с чуть-чуть заметной горбинкой, высокий крутой лоб и хохолок светло-рыжих, по-суворовски отброшенных назад редких волос придавали лицу мужественное и гордое выражение.

Подчинённые любили отца, считали его справедливым, хотя и строгим.

Простой крестьянский сын, он совсем юнцом пошёл в Красную Армию, дрался за советскую власть. Не раз был ранен, но не захотел оставить армейскую службу. Закончил высшее училище, дослужился до капитана, участвовал в хасановских событиях, а в 1939 году вместе со своей частью освобождал Западную Белоруссию.

Я любил отца и гордился им. Но в наших отношениях не было той непосредственности, близости и тепла, которая связывала меня с матерью … С отцом же держался более сдержанно. Видимо, это объяснялось тем, что он был по натуре человеком немногословным, смотрел на меня как на мужчину и товарища, никогда не вмешивался в мои дела. А если порой ему и приходилось говорить своё веское отцовское слово, то делал это сдержанно и тактично, не повышая голоса и не задевая моего самолюбия, чего нельзя было сказать о матери. А может, такие отношения сложились и потому, что папа часто бывал в разъездах и виделись мы с ним весьма редко.

Я был здорово похож на отца. Даже глаза и то были зелёными. А о волосах и говорить не приходилось: они были золотисто-рыжие и немного вились».

В мае 1941 года Шариф Гайфуллин вместе с супругой уехал в отпуск в родное село, а сына пришлось оставить с ординарцем и домработницей в Бресте, так как учебный год ещё не закончился. Начало войны застало Шарифа Гайфуллина в Салихове. Вскоре он уехал с бугульминской станции на фронт. 14 августа он был назначен командиром батальона 177 армейского запасного стрелкового полка. Но уже осенью под Вязьмой попал в окружение.

Многие десятилетия Шариф Гайфуллин считался безвести пропавшим, так как с 1941 года о его судьбе ничего не было известно. И только несколько лет назад Ришат Гайфуллин смог выяснить, что Шариф попал в плен и погиб под Дрезденом в концлагере в 1941 году.

О судьбе отца не узнал и Леонид. Известно, что в годы войны, будучи ещё совсем юным, он воевал на фронте, был водителем грузовика. После войны жил в Москве с мамой, Лидией Сергеевной, окончил университет, работал в министерстве иностранных дел. В начале 1980-х его двоюродные братья по отцу встречались с ним в Москве. Не стало Леонида Токарева в конце 1980-х годов.

У Леонида Шарифовича детей не было. Теперь воспоминания о нём и его родителях бережно хранят родственники со стороны отца. Ришат Мияссарович планирует посетить место захоронения Шарифа Гайфуллина и положить горсть родной земли.